Вам нравится Норвегия?

Вы хотите почерпнуть что-то новое об этой замечательной стране?
Или Вы случайно попали сюда? В любом случае эта страница достойна Вашего внимания.

Тиу-Тиу-Кан (история одной встречи)

Рассказик этот жил в забытом на моей прежней работе ежедневнике. Родился он уже давно - где-то весной еще. А сегодня книженцию отдали... Почитайте, мне будут любопытны ваши комменты :)Вчера видела давнюю свою знакомую. Когда-то связывали меня с ней теплые чувства. Она – первая из ассимилировавших в Москве моих сородичей, кто протянул мне руку. Мне тогда это было очень важно: взрослая уже девочка, увидевшая многомиллионный город, из теплой, уютной жизни шагнувшая в сплошную маргинальность- все это я ...
... Москва обрушилась не меня снежной лавиной. Я барахталась в наступившем хаосе, совершенно не зная, где твердый путь, а где шаткая болотистая кочка. Я видела шикарные кадилаки и видела нищих в метро. Это были крайние точки моей линейки. Позже я расширила их в обе стороны. Но тогда мне было важно разобраться хотя бы в двух соснах: где я. От того что я думала сама о себе, зависело гораздо больше, чем можно было предположить. Если бы в каждый конкретный момент времени я адекватно оценивала свое положение. Мда... Иногда я ничем не отличалась от таджикских беженцев. Я изучала их, кстати, как братьев по разуму. На всякий случай.
Помню, мои бывшие соотечественники, с которыми из соображений обычной эффективности стадного выживания мы держались вместе, в момент бесквартирья нашли экстримальный способ выживания. Они “снимали” место в вагонах, ночующих в вокзальных отстойниках перед утренним рейсом. Не знаю, делал ли это кто-нибудь из девушек, но я оставила знание об этом варианте где-то в памяти. На всякий случай.
Кстати, большим откровением для меня было то, как среагировали соотечественники на мое: “Эй, люди, кто здесь есть?!” И все, кто был мне так давно знаком по родному городу дружно ответили: “Никого нет” Да, в сущности и правильно сделали- перешагнув некую черту, они стали не тем, к кому я тогда взывала. Другими людьми.
С ней все было иначе. Она “вернулась”. Не заметила этой линии, быть может. И потому так дорога она моей памяти, эта девушка...
Тогда она не работала еще нигде.
Был у нее парень. Очень странный.
Да, в общем-то и есть.
Я приехала к ней из своей “казарменной” жизни, из стрессов и противоречий. Она была первым моим уютным московским домом. Разноцветная пластиковая посуда, дверные косяки оранжевого цвета, ультрамариновые шторы, салатная обивка на арендованной мебели. Все это казалось мне верхом совершенства. Хотя выглядело странным на мой нормальный провинциальный вкус: никаких гарнитуров, никаких наборов мебели “Волна” или “Стрела”, никакого хрусталя. Ничего этого не было. Зато были веселые картинки от парня, мелкие шедевры. (Честно говоря, подозреваю, что “шедевры” на самом деле шедевры. Очень уж упорные слухи ходили про этого парня- мол, и там, и сям. И выставка вот. А вот это видели по ТВ? – это тоже его. И т.п.)
Я позвонила ей по телефону, оставленному года три назад до этого случая. И она позвала меня встретиться. У меня осталась фотография этого события: тоненькая изящная она в цветном пальтишке, в бархатных перчаточках, маленькая сумочка, руки прижаты к груди, губы бантиком и резкая я в спортивной куртке на два размера больше, тревожная и всегда на грани фола.
Как я тогда смогла вместиться в ее жизнь – совершенно не ясно. Мало меня не было никогда. Вот эти слова (знаете?)- “Жить так, чтобы не было мучительно больно...”- были для меня чем-то вроде девиза.
Помню мамину истерику. В детстве я уже увлекалась глобализмом. Как-то я пытаясь постичь глубину звуков (предчувствуя, так сказать, науку о звучаниях) Выглядело это по меньшей мере странно: пятилетний ребенок, сидящий на ступеньках дома и методично хлопающий крышками от кастрюль. Мама почему-то решила, что я играю на ее нервах (!?) Тогда, кажется, и зародилось у меня подозрение об агрессивности мира в отношении меня, о моей непонятости и непонятности меня самой для мира реального и сущего. Постепенно отношения с окружающей средой оформились. И тогда, и теперь они четко уже видятся мной, как некая музыкальная увертюра. С явными звуками, настроениями и пр.
Приятельница же моя – человек совершенно иного плана. Не любила она ни громкие звуки, ни монументальные полотна маслом, ни иных явных атрибутов полной жизни. И все же слушала и слушала меня. А я не могла остановиться. Все рассказывала ей о парне, который разбил мне сердце, о людях, которые не смогли его заменить, о моей сумасшедшей работе.
Кем я была для нее? Наверно, экзотикой, африканским вождем, обвалившимся в ее жилище прямо из журнала “Вокруг света”. Мне же она казалась коренной москвичкой. День начинался для нее не раньше 13 часов дня. До этого все телефоны бывали просто отключены. Зато спать она ложилась глубоко за полночь, даже скорее под утро, где-то в 5-6 часов. Я же могла болтать, сколько моей душе угодно. Утром в 7 я шла на вахту, а она, неимоверным усилием воли открывшая мне входную дверь, шла досматривать свои призрачные сны. Что она там видела – я не знаю. Но пропасть между мной и ней была огромная. По крайней мере мне так казалось...
Я не видела ее почти год.
Почему? Что-то там рассорило нас. То ли я надоела ей своим вымышленным соцреализмом, то ли она мне своей мнимой сложностью. Разошлись мы, разлетелись в разные стороны легко. Так расходятся облака, живущие в разных атмосферных слоях- без трагичности и с пониманием необходимости.
Где я была целый год? Я смотрела.
Жила, боролась за себя, пробовала и смотрела. Много необычного открылось мне. Много того, о чем не пишут ни в Cosmo, ни в криминальной хронике. Верите-нет, я видела трехцветных крыс (приносящих счастье), один из входов в заброшенный подземный город в центре Москвы (разве что не завешенный пресловутым нарисованным очагом), полчища краснолицых бизнесменов на сомнительных по надобности презентациях, именитые иностранные отели с дурным обслуживанием и самих коренных москвичей (!)
Иногда в сознании возникал вопрос: “А зачем?” И действительно, я задумывалась. Но ответа как-то сразу не находилось. Я продолжала морщить лоб. Но потом морщины разглаживались, я увлекалась текущими делами. До следующего пытливого “А зачем? Зачем все эти сложности?”
Она пришла на встречу с небольшим опозданием. Я, близоруко щурясь, пыталась рассмотреть ее в толпе. Я немного беспокоилась. Хотелось быть модной, легкой, экзальтированной. Но дико ныл висок. В голове вертелись неоконченные дела. Изобразить беззаботность в тянущиеся минуты ожидания, было пыткой.
И вот она выпорхнула из-за спины какого-то небритого дяди. Вся в чем-то лилово-голубом. Тоненькая до невозможности. С огромной копной нежно-красных волос.
Как я и думала, ее появление было ударом. Я покачнулась где-то внутри. Мой модный прикид неодобрительно замер на мне. Нужно было начинать говорить что-то...
Мы торопливо шагали по Московским улицам в один из клубов. Было чуть пыльно, но вполне тепло и радостно. Ветер гонял большие нелепые бумажки по тротуару. Какое-то легкое головокружение и приступы авитоминоза сопровождали наш путь. Хотелось петь, но словно наступили на горло. Погода эта , равно как и мое состояние, свойственны, наверно, не только Москве и ее жителям. Типичное начало весны. Такой пустой еще и долгожданной.
И разговор, черт возьми, не клеился. И тогда я сдалась. Признаваясь в собственном бессилии. Я сказала ей: “Ты извини. Что-то я совсем сошла с ума”. И посмотрела на нее сверху вниз через все свои запутанности и невозможности, пытаясь не сутулиться явно.
И тут произошло то, что расколо мой параллельный мир попалам. Как-то негромко и совершенно по-домашнему она ответила мне: “Ничего страшного”,- потом помолчала секунду и добавила.- “Моему парню кажется, что он сошел с ума. Ты вот... НИЧЕГО СТРАШНОГО. Я ПРИВЫКЛА.”
Так вот в один миг перекроилось все. Мы говорили о чем-то еще. Но я подвисала время от времени. И все не могла понять, что же такого она мне сказала, что задело меня так. У меня перестал ныть висок. Я распрямилась. Мы долго пили пиво, обсуждая все новости. Позже я возвращалась домой. И эта фраза все время плыла со мной рядом. “Ничего страшного...” Словно я получила индульгенцию. Небыкновенно...
Я вдруг подумала тогда. “А ведь, наверно, она всегда знала- кто я и что я.” День за днем я становилась этим кем-то, а она знала об этом заранее. Знала об этой встрече. И просто ждала, стоя в одной точке.
И я увидела себя где-то рядом в одной песочнице с ее парнем. Пелевин, Сорокин и Пустота были погодой за окном. И перефирийные зоны сознания, на которых я стала как-то слишком уж часто задерживаться в последнее время, оказались местом обитания довольно знатной цивилизации.
“... И тогда они построили Город. Город Мечты. Город этот был на самом деле совершенен и необычен. Легенды о нем ходили по всему материку. Толпы страждущих искали дорогу к нему. Но даже тех, кто находил, не всех пускали внутрь. Город назывался Тиу-Тиу-Кан...”
Просто я увидела город. Не знаю. Или дорогу. Или что-то, что придало если не смысл, то силу моему движению. Хотя впрочем этот рассказ совсем и не о Городе. (Может, быть только следующий будет о нем). Этот рассказ о необыкновенной девушке, моей старой знакомой, которую я встретила только вчера, которую я не видела год и которая так дорога мне....
Ничего страшного... :)

ДИ (как это.... ммм... специально для Русского Портала)


Hosted by uCoz